На долгие годы они были вычеркнуты из истории страны, в которой им не нашлось места. Этот цикл о лидерах Белого Движения Гражданской Войны в России. Один из них - казачий атаман Андрей Шкуро, злейший враг советской власти, рыцарь английского ордена Бани, генерал Добровольческой армии.
Его имя обросло легендами. Рассказывали, как однажды он попросился ночевать в одну хату. Страшно уставший, чувствуя боль в сердце, лег, отвернулся к стене. Снял бурку, посыпались на пол патроны. С того дня и пошла гулять молва, будто атамана Андрея Шкуро пуля не берет, застревает в одежде. Боевой офицер, награжденный Георгиевским оружием, он прославился еще в годы Первой мировой войны. За его голову немцы предлагали 60 тысяч марок. Надо же, удивлялся тогда Андрей Григорьевич, ценят меня больше, чем я сам себя. Убежденный монархист, он не принял революцию. По-другому и быть не могло. Ведь Шкуро служил в кавалерийском корпусе графа Келлера, известного своей личной преданностью государю императору. После захвата большевиками власти, молодой есаул в отчаянии бросил: «Буду драться хоть с самим с чертом! Только бы не видеть этих проклятых митингов и этих митингующих лиц». Он сформировал казачий партизанский отряд, который стали называть «волчьей стаей». Черный флаг с серебряной головой волка и лозунгом «Вперед, за единую и неделимую Россию!» стал одним из символов антибольшевистского сопротивления на юге страны. У отряда появился и свой походный марш, в котором были такие слова:
То не сокол-кречет ясный
По поднебесью летит,-
То Шкуро всем красным страшный
«Волкам» своим говорит:
«Покончивши дело победой, бойцы
Вы честью его закрепите:
Корнилова знамя, «волки-удальцы»
На стенах Кремля водрузите!»
Талантливая и авантюрная натура Андрея Григорьевича Шкуро особенно проявилась 7 июля 1918 года. Тогда под Ставрополем он лично составил ультиматум, адресованный большевикам. В этой весьма курьезной бумаге он требовал сдать город в 42-часовой срок. В противном случае, грозился разгромить его тяжелой артиллерией. Большевики не рискнули связываться с известным своей стойкостью отрядом и предпочли оставить город. Андрей Шкуро, гордо восседая на своем коне, триумфально въехал в Ставрополь, и толпы городских обывателей громкими криками и хлебом-солью приветствовали его.
В своих воспоминаниях Шкуро с усмешкой отмечал: «У меня не было не то что тяжелой, но даже легкой артиллерии». Подобные приемы ведения войны не нравились воспитанникам Николаевской Академии Генерального Штаба, таким, например, как барон Врангель. Зато главнокомандующий добровольческой армией Антон Иванович Деникин, пожимая руку казачьему атаману, сказал тогда: «Родина Вас не забудет». Сохранилось и еще одно свидетельство взятия Ставрополя. Журналист Николаев опубликовал в «Донском вестнике» в марте 1919 года статью «Генерал Шкуро»:
«Он – романтик! Он любит бой, любит развернутые знамена, лично ведет в атаку свою «волчью» сотню. Заняв Ставрополь, он ввел в него свои войска под музыку, под звон колоколов. Иные идут по трупам, а я иду по цветам – такую фразу приписывает Шкуро молва».
5-го января 1919 года «волчья статья» штурмом взяла Кисловодск. Город сильно пострадал за время правления большевиков. Многие дома были разграблены, вырублена знаменитая тополиная аллея, сотни жителей расстреляны во имя нового революционного порядка. В те дни особыми зверствами отличился комиссар Ге, бывший студент Петербуржского технологического института. Именно по его приказанию без суда и следствия было убито у подножья Машука 103 офицера императорской армии. Взяв Кисловодск, Андрей Григорьевич объявил себя представителем верховной власти, и даже свои деньги пустил в ход, так называемые «шкуринки» - найденные на складах этикетки от минеральной воды.
Большевики решили, во что бы то ни стало, покончить с грозным казачьим атаманом. На борьбу со злейшим врагом советской власти были выдвинуты революционные отряды из Пятигорска, Армавира и Астрахани. Но, Шкуро удалось вырваться из окружения. Сказался опыт партизанских действий в Первой мировой войне. Отряд ушел на Ставрополье. Местные крестьяне на его казаков нарадоваться не могли. Говорили друг другу: «Не грабит! За все платит! Пролетел, точно тихий ангел!» А в крае тогда царила жуткая обстановка. Красный террор перешел все мыслимые границы. В Ставрополе старый, проверенный большевик Ашихин каждую ночь казнил «буржуев». Их рубили шашками. Калмыков вырезали целыми улусами. В Петровском, расстреляв всю «буржуазию», победители стали истязать учениц местной гимназии. Называлось это «социализацией». Всем были хорошо известны слова одного из лидеров Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Мартина Лациса:
«Если можно в чем-то обвинить ЧК, то не в излишней ревности к расстрелам, а в недостаточности применения высшей меры наказания. Но это можно ставить не столько в вину чекистам, сколько всей политике советской власти. Мы все время были чересчур мягки, неоправданно великодушны к буржуазии».
В феврале отряд Шкуро был переброшен на Донской фронт, где 15 тысяч добровольцев пытались сдержать страшный натиск четырех армий красных, насчитывавших 75 тысяч. Потери были страшными. Только в корниловском полку за 4 месяца погибло 3303 человека. «Волчья стая» штурмом овладела Мариуполем, разгромив отряды Махно и взяв в плен 40 тысяч красноармейцев. За подвиги и беспримерную доблесть Андрей Григорьевич Шкуро был произведен в чин генерал-лейтенанта и назначен командующим конным корпусом. В то время, среди его казаков ходил такой анекдот: «Где Шкуро?» – спрашивал Троцкого Ленин. «Белогвардейский бандит Шкуро со своим отребьем находится на моей территории и принимает меры к нашей ликвидации», с горечью отвечал Троцкий. К этому же времени относится и появление у «Волчьей статьи» новой походной песни:
И не раз с отрядом малым
Города он в руки брал
Этот грозный и удалый
Славный Шкуро-генерал
Грянем славу трубой
Славный наш Шкуро-герой
Мы с твоим лихим отрядом
Скоро будем под Москвой.
Летом 1919 года популярность Андрея Шкуро достигла апогея: В Ростове были выпущены две книги, посвященные казачьему атаману: «Генерал Шкуро» и «Генерал-партизан Шкуро». Так же назывался и один из бронепоездов Добровольческой армии. А второго июля Андрей Григорьевич был награжден орденом Бани королем Георгом V за борьбу с большевизмом, как мировым злом. Этот старинный кавалерский орден в форме креста, в середине - скипетр с розой и репейником между трех корон и девизом «Трое едины», которые символизировали целостность и нерасторжимость Англии, Шотландии и Ирландии, был учрежден в 1339 году Генрихом IV. Новопосвященных рыцарей купали - отсюда и название ордена. Кавалер его получал личное дворянское звание «рыцарь». Из русских военачальников, этой награды удостоились князь Барклай де Толли и генералы Добровольческой армии Деникин и Романовский. В своих воспоминаниях генерал Шкуро с гордостью писал: «Чрезвычайно тронутый вниманием и высокой оценкой моей деятельности английским королем, я решил никогда не расставаться с этим орденом». И все же, Андрей Григорьевич с ним расстался. Протестуя против выдачи Советскому Союзу казаков летом 1945 года, Шкуро снял с груди орден и кинул его под ноги английскому офицеру, сопроводив это весьма нелицеприятной тирадой.
Его имя обросло легендами. Рассказывали, как однажды он попросился ночевать в одну хату. Страшно уставший, чувствуя боль в сердце, лег, отвернулся к стене. Снял бурку, посыпались на пол патроны. С того дня и пошла гулять молва, будто атамана Андрея Шкуро пуля не берет, застревает в одежде. Боевой офицер, награжденный Георгиевским оружием, он прославился еще в годы Первой мировой войны. За его голову немцы предлагали 60 тысяч марок. Надо же, удивлялся тогда Андрей Григорьевич, ценят меня больше, чем я сам себя. Убежденный монархист, он не принял революцию. По-другому и быть не могло. Ведь Шкуро служил в кавалерийском корпусе графа Келлера, известного своей личной преданностью государю императору. После захвата большевиками власти, молодой есаул в отчаянии бросил: «Буду драться хоть с самим с чертом! Только бы не видеть этих проклятых митингов и этих митингующих лиц». Он сформировал казачий партизанский отряд, который стали называть «волчьей стаей». Черный флаг с серебряной головой волка и лозунгом «Вперед, за единую и неделимую Россию!» стал одним из символов антибольшевистского сопротивления на юге страны. У отряда появился и свой походный марш, в котором были такие слова:
То не сокол-кречет ясный
По поднебесью летит,-
То Шкуро всем красным страшный
«Волкам» своим говорит:
«Покончивши дело победой, бойцы
Вы честью его закрепите:
Корнилова знамя, «волки-удальцы»
На стенах Кремля водрузите!»
Талантливая и авантюрная натура Андрея Григорьевича Шкуро особенно проявилась 7 июля 1918 года. Тогда под Ставрополем он лично составил ультиматум, адресованный большевикам. В этой весьма курьезной бумаге он требовал сдать город в 42-часовой срок. В противном случае, грозился разгромить его тяжелой артиллерией. Большевики не рискнули связываться с известным своей стойкостью отрядом и предпочли оставить город. Андрей Шкуро, гордо восседая на своем коне, триумфально въехал в Ставрополь, и толпы городских обывателей громкими криками и хлебом-солью приветствовали его.
В своих воспоминаниях Шкуро с усмешкой отмечал: «У меня не было не то что тяжелой, но даже легкой артиллерии». Подобные приемы ведения войны не нравились воспитанникам Николаевской Академии Генерального Штаба, таким, например, как барон Врангель. Зато главнокомандующий добровольческой армией Антон Иванович Деникин, пожимая руку казачьему атаману, сказал тогда: «Родина Вас не забудет». Сохранилось и еще одно свидетельство взятия Ставрополя. Журналист Николаев опубликовал в «Донском вестнике» в марте 1919 года статью «Генерал Шкуро»:
«Он – романтик! Он любит бой, любит развернутые знамена, лично ведет в атаку свою «волчью» сотню. Заняв Ставрополь, он ввел в него свои войска под музыку, под звон колоколов. Иные идут по трупам, а я иду по цветам – такую фразу приписывает Шкуро молва».
5-го января 1919 года «волчья статья» штурмом взяла Кисловодск. Город сильно пострадал за время правления большевиков. Многие дома были разграблены, вырублена знаменитая тополиная аллея, сотни жителей расстреляны во имя нового революционного порядка. В те дни особыми зверствами отличился комиссар Ге, бывший студент Петербуржского технологического института. Именно по его приказанию без суда и следствия было убито у подножья Машука 103 офицера императорской армии. Взяв Кисловодск, Андрей Григорьевич объявил себя представителем верховной власти, и даже свои деньги пустил в ход, так называемые «шкуринки» - найденные на складах этикетки от минеральной воды.
Большевики решили, во что бы то ни стало, покончить с грозным казачьим атаманом. На борьбу со злейшим врагом советской власти были выдвинуты революционные отряды из Пятигорска, Армавира и Астрахани. Но, Шкуро удалось вырваться из окружения. Сказался опыт партизанских действий в Первой мировой войне. Отряд ушел на Ставрополье. Местные крестьяне на его казаков нарадоваться не могли. Говорили друг другу: «Не грабит! За все платит! Пролетел, точно тихий ангел!» А в крае тогда царила жуткая обстановка. Красный террор перешел все мыслимые границы. В Ставрополе старый, проверенный большевик Ашихин каждую ночь казнил «буржуев». Их рубили шашками. Калмыков вырезали целыми улусами. В Петровском, расстреляв всю «буржуазию», победители стали истязать учениц местной гимназии. Называлось это «социализацией». Всем были хорошо известны слова одного из лидеров Всероссийской Чрезвычайной Комиссии Мартина Лациса:
«Если можно в чем-то обвинить ЧК, то не в излишней ревности к расстрелам, а в недостаточности применения высшей меры наказания. Но это можно ставить не столько в вину чекистам, сколько всей политике советской власти. Мы все время были чересчур мягки, неоправданно великодушны к буржуазии».
В феврале отряд Шкуро был переброшен на Донской фронт, где 15 тысяч добровольцев пытались сдержать страшный натиск четырех армий красных, насчитывавших 75 тысяч. Потери были страшными. Только в корниловском полку за 4 месяца погибло 3303 человека. «Волчья стая» штурмом овладела Мариуполем, разгромив отряды Махно и взяв в плен 40 тысяч красноармейцев. За подвиги и беспримерную доблесть Андрей Григорьевич Шкуро был произведен в чин генерал-лейтенанта и назначен командующим конным корпусом. В то время, среди его казаков ходил такой анекдот: «Где Шкуро?» – спрашивал Троцкого Ленин. «Белогвардейский бандит Шкуро со своим отребьем находится на моей территории и принимает меры к нашей ликвидации», с горечью отвечал Троцкий. К этому же времени относится и появление у «Волчьей статьи» новой походной песни:
И не раз с отрядом малым
Города он в руки брал
Этот грозный и удалый
Славный Шкуро-генерал
Грянем славу трубой
Славный наш Шкуро-герой
Мы с твоим лихим отрядом
Скоро будем под Москвой.
Летом 1919 года популярность Андрея Шкуро достигла апогея: В Ростове были выпущены две книги, посвященные казачьему атаману: «Генерал Шкуро» и «Генерал-партизан Шкуро». Так же назывался и один из бронепоездов Добровольческой армии. А второго июля Андрей Григорьевич был награжден орденом Бани королем Георгом V за борьбу с большевизмом, как мировым злом. Этот старинный кавалерский орден в форме креста, в середине - скипетр с розой и репейником между трех корон и девизом «Трое едины», которые символизировали целостность и нерасторжимость Англии, Шотландии и Ирландии, был учрежден в 1339 году Генрихом IV. Новопосвященных рыцарей купали - отсюда и название ордена. Кавалер его получал личное дворянское звание «рыцарь». Из русских военачальников, этой награды удостоились князь Барклай де Толли и генералы Добровольческой армии Деникин и Романовский. В своих воспоминаниях генерал Шкуро с гордостью писал: «Чрезвычайно тронутый вниманием и высокой оценкой моей деятельности английским королем, я решил никогда не расставаться с этим орденом». И все же, Андрей Григорьевич с ним расстался. Протестуя против выдачи Советскому Союзу казаков летом 1945 года, Шкуро снял с груди орден и кинул его под ноги английскому офицеру, сопроводив это весьма нелицеприятной тирадой.