Премьер фактически объявил об отказе государства от поддержки предприятий.
Дмитрий Медведев советует россиянам готовиться к безработице. Пора уйти от политики сохранения занятости любой ценой и не бояться сокращения неэффективных рабочих мест, заявил премьер-министр, выступая в минувшую пятницу на инвестиционном форуме в Сочи.
«Всех нас ждут не самые простые времена, — предупредил он. — Кому-то — это может быть довольно значительная часть населения — придется менять не только место работы, но и профессию, и место жительства».
Видимо, в экономике наступает полный швах: фактически премьер объявил об отказе государства от поддержки неэффективных предприятий. Это — если, конечно, и в самом деле до такого дойдет — означает пересмотр государственной политики далеко не только в области труда и занятости. Речь, по сути дела, идет об отказе от политики, направленной на поддержание социально-экономической стабильности.
Эффективность такой политики всегда оставалась под большим вопросом, зато позволяла избежать социальных протестов. Во время «первой волны» кризиса в России был введен негласный запрет на массовые увольнения на предприятиях, которые являются основными работодателями в своем регионе. В качестве компенсации бизнесмены, вынужденные сохранять неэффективные производства, получали госгарантии, льготные кредиты и тарифы. В итоге Россия во время кризиса направила на поддержку частных компаний более безумное количество средств и оказалась единственной из стран «большой двадцатки», которая во время мирового финансового кризиса не прибегла к банкротству или национализации неэффективно работающих компаний. При этом процедура распределения средств господдержки была совершенно непрозрачной, явно способствовала росту коррупции и нисколько — оздоровлению экономики. Отсутствие эффективной защиты права собственности, доминирующие естественные монополии и низкий уровень конкуренции — все это привело к стагнации, отрицать наличие которой не пытаются уже даже профессиональные оптимисты из Минэкономразвития.
Теперь власть предупреждает, что намерена в одностороннем порядке расторгнуть негласный общественный договор нулевых: «лояльность в обмен на стабильность». Социально-политические последствия такого шага нетрудно представить, если вспомнить, что творилось, например, в 20-тысячном Пикалево. Смена патерналистской основы во взаимоотношениях государства и общества чревата тектоническими социальными сдвигами, и это не могут не понимать в Кремле и в Белом доме.
Это означает, что урезать социальную составляющую будут пытаться более-менее плавно — если, конечно, к радикальным мерам не вынудит совсем уж плачевное состояние экономики. Пока в ход идут разные приемы маскировки: тарифам на ЖКХ вроде бы запрещено расти, но при этом объявлено о ведении «социального норматива» на электроэнергию — а за все, что сверху, придется доплачивать. Ценный метод наверняка позаимствуют поставщики воды и тепла, и мы будем иметь взрывной рост тарифов на фоне полного внешнего благолепия. Похожая история с пенсионной реформой: открыто отобрать у россиян накопительную часть пенсии не решились, зато через год ее потеряют все «молчуны» — те, кто не успел перевести деньги в негосударственный пенсионный фонд. О том, что выбор нужно делать уже сейчас, никто особо громко не кричит: чем больше «молчунов» обнаружит исчезновение накопительной части пенсии постфактум. тем больше денег в свое распоряжение получит казна.
Наконец, на самый крайний случай остается отставка правительства Медведева, которое должно принять на себя политическую ответственность за введение непопулярных мер. Такая перспектива рассматривается экспертами практически с момента прихода действующего премьера в Белый дом. Ему даже подыскали подходящую новую должность: по одной из версий, грядущее объединение верховных судов с их переездом в Санкт-Петербург планируется именно «под Медведева». В северной столице уже вовсю обсуждают проект будущего дворца правосудия. Заявленная стоимость переезда судов составляет 65 миллиардов рублей — но, кажется, на этом трудоустройстве никто экономить не собирается.
ссыль
.gif "Mad :mad:")
