Что делать? При столкновении с террором ответ обычно прост, потому что сам террор - вещь простая, грубая, не допускающая оттенков. Ответ элементарен: не делать того, чего они хотят. Того, чего они от нас - с полным основанием, зная наш опыт, - ждут.
Чего им надо - более или менее понятно. Им нужна прежде всего лавина взаимных обвинений, сопровождающих в России любую катастрофу, военную, автодорожную или техногенную. "Это все вы с вашей свободой!" - "Нет, вы с вашими гайками!". "Это взорвали чекисты, чтобы отвлечь народ от проблем". "Это взорвали оппозиционеры, чтобы вывести народ на улицы". "Вот что будет, если и дальше реформировать милицию". "Вот вам менеджер Хлопонин на Кавказе!" Вот вам плата за путинские тучные годы, медведевские инновации, за чеченскую войну и ее прекращение - словом, в интерпретациях недостатка нет.
На первый взгляд момент выбран грамотно. Религиозные люди привыкли учитывать символические смыслы: первый день Страстной недели, конец Великого поста. C явным намеком на то, что дальше будет страшнее. Помимо религиозного смысла есть и политический: Россия в переломной точке, прежний властный дискурс себя исчерпал, новый толком не сформулирован.
Переломности этого момента многие попросту не видят, а другие не хотят видеть. Им кажется, что они все еще живут в стабильной конструкции, в ситуации тотального одобрямса, в имитационной системе, где все всё понимают, но заключили консенсус о совместном проедании остатков. Между тем большая часть населения России из уютных гипнозов этой системы давно вышла, а замены ей пока не выработала - это вообще процесс небыстрый, если мы не хотим снова бегать по кругу. Так что удар нанесен в самый сложный момент - во время сосредоточения и умственной активизации. И лучшего момента, чтобы подсечь оздоровление, при поверхностном взгляде не выберешь.
Между тем ответ на вопрос, кто это сделал, опять-таки чрезвычайно прост: это сделали нелюди. И война идет не между консерваторами и реформаторами, не между Россией и Кавказом, а между людьми и нелюдями: в этом ее простой и конкретный смысл. Задача нелюдей - чтобы в них превратилось как можно больше людей. Один из этапов такого превращения - использование национальной трагедии в качестве дубины для оппонента. Любой, кто превращает теракт в аргумент против своих политических оппонентов, делает шаг на эволюционном пути к нелюдю, в каком бы стане этот кто-то ни находился. Любой, кто воспользуется терактами для очередной атаки на оппозицию, для удушения прессы и сворачивания реформ, на том же пути. Все это - движение к тому окончательному расслоению и расколу, которых от нас и ожидают с радостным нетерпением. Нас в свое время даже Беслан не объединил - так и продолжали выяснять, кто виноват. Но в 2004 году трезвомыслие было в дефиците, а сегодня гипноз на тему "поднятия с колен" никого особо не убеждает. И потому есть шанс, что бесконечная свара прекратится, а некоторые простые вещи будут осознаны.
Это не за что-то конкретное. Это за все сразу, по общему итогу. За отсутствие внятной политики и культурной экспансии на Кавказе, за откровенное попустительство царящему там архаическому беззаконию с бесконечными ссылками на "традицию". За демагогию "подмораживающего" и "инновационного" толка, за обнаглевших силовиков на трубе и их громогласное идеологическое обеспечение, отыскивающее врагов нации в любом думающем гражданине. За ничем пока не подкрепленные разговоры о модернизационном прорыве и за новые распилы под это дело - бывшие и будущие. За менеджеров, мнящих себя идеологами и не верящих собственным словам. За бессильный и циничный, все про себя понимающий парламент. За оппозицию, маргинализованную и неспособную договориться. За тотальную развлекуху и умственную деградацию, переходящую в деменцию. А короче - за то, что Лев Аннинский точно назвал применительно к концу XIX века: "текучее и повальное попустительство своим слабостям".
Но в последнее время некоторые стали об этом попустительстве догадываться - без всякого жареного петуха, который в виде техногенной или иной катастрофы непременно клюнет при таком положении дел. И потому на второй взгляд момент для терактов выбран как раз довольно неудачно - я бы даже сказал, провально. Но это и неудивительно: главный закон мироздания - физический, подтверждающийся ежедневно - заключается в том, что зло эффективно на коротких дистанциях. Принцип рычага, не более. По этой же причине оно не умеет считать на два хода вперед и роет себе яму с упорством, умиляющим всякого терпеливого наблюдателя.
Террор не создает ни новых сущностей, ни новых тенденций. Это вирус в чистом виде - самовоспроизводящаяся деструктивная программа без всякого позитивного смысла. Террор лишь проявляет то, что в обществе уже есть, и ускоряет процессы, которые уже идут. А процессы, которые идут сегодня в России, - отнюдь не плохи. То есть они непросты, неоднозначны и многочисленны, но главные из них, думается мне, обнадеживают. Россия учится обходиться без гипнозов - тут можно, пожалуй, согласиться с тезисом Андрея Пионтковского о "последнем мифе" и его закате. Дальше придется без мифов, и, может быть, недавнее искушение сырьевой имперской парадигмой было необходимо для полного выздоровления, как последняя прививка. В обществе зреет - по точному выражению Сергея Юрского, "набухает" - отвращение к себе, а это эмоция весьма плодотворная. Люди не хотят врать и слушать ложь, не хотят развлекаться, хотят думать.
Оздоровление общества произойдет неизбежно и, думаю, быстро - вне зависимости от того, насколько серьезны намерения президента России и противостоящих ему элит. "Я давно не читывал и худо разбираю, а тут уж разберу, как дело до петли доходит", как говаривал пушкинский Варлаам. Когда встает вопрос о существовании России как таковой, она спасает себя независимо от власти, а порой, как мы знаем, и вопреки ей; при всей российской безбашенности - инстинкта самосохранения у нее не отнять. Она слишком велика во всех смыслах, чтобы покончить с собой из-за чьей либо личной ограниченности, будь то ограниченность властная или оппозиционная, своя или чужая. Дойдя до пределов абсурда и унижения, - а предел этот в наше время недалек, - она обычно спохватывается; и тот, кто этого процесса сегодня не видит либо принимает его за результат западного подкупа, как минимум подслеповат. России нужен не новый миф о величии и не митинги с проклятиями. Ей нужны самоуважение, сосредоточенность и работа, умение формулировать и договариваться. Ей нужны все ее граждане, без отсева по имущественному или этническому принципу; нужны все люди, кроме нелюдей.
Именно в этом направлении она движется в последнее время, насколько я могу судить, и любые внешние катаклизмы будут только ускорять это движение - в чем мы и убедились в понедельник, когда увидели тысячи москвичей, трезво, молча и без паники помогавших друг другу. А тем, кто приурочивал московские взрывы к началу Страстной недели, следовало бы помнить, чем она заканчивается. В конце ее - Воскресение, которого не отменит никто.
Дмитрий Быков